Он пришел в начале года. Редкий случай, когда в выпускном классе меняют школу. Тем более что родители ни куда не переезжали, десяток лет живут и работают на одном месте. Зачем ребёнка переводить в новую школу на кануне выпускных экзаменов?

Полученное, на кануне первого сентября, известие о том, что в класс переводится сынок одного из партийных боссов города, вызвало только сильное раздражение у Анны Александровны. Конечно, класс у неё был не самым лучшим за всю её практику, но за несколько лет обучения этих детей она абсолютно чётко понимала кто на что способен. Но от отпрыска партийного руководителя она откровенно не ожидала ничего хорошего. Зажравшийся, тупой сноб, привыкший к привилегированному положению своего папаши – что может быть хуже? Вечные капризы, обиды на двойки, угрозы рассказать всё папе, а там глядишь и сложности по партийной линии. Кому нужны такие проблемы?

Это первое сентября для Анны Александровны должно было быть очень нервным. Но всё её беспокойство ушло, когда она увидела своего нового ученика. Высокий, под два метра, улыбчивый брюнет, просто расточал вокруг себя волны воспитанности и благоразумия. Пока остальные десятиклассники мучались собственной значимостью и не спешили выполнять распоряжения директора школы, он уцепил растерянного первоклашку за руку и, приговаривая что-то успокаивающее, потащил его к ступеням школы. За ним потянулись и остальные старшеклассники.

С первого дня, с первой минуты своего присутствия в новой школе он вёл себя очень правильно. Ни каких капризов или закидонов. Участвовал во всех скучных школьных мероприятиях, зарабатывая благосклонность школьного руководства. Причём от души и с удовольствием участвовал. Его и упрашивать не приходилось, как остальных старшеклассников.

Физруки на него просто молились. Разряд по волейболу, хорошая физическая подготовка и постоянное желание погонять мяч, не важно в волейбол, футбол или баскетбол, просто вдохнули новую жизнь в двух немолодых и потихоньку спивающихся спортсменов. Вокруг нового ученика быстро сплотилось несколько спортивных команд, которые весьма не плохо выступали на городских соревнованиях.

Вообще он достаточно быстро и легко влился в новый коллектив. Обзавёлся друзьями и подружками. И даже местные двоечники и хулиганы приняли его в своё сообщество, отдавая должное и его физическим данным и тому огромному количеству анекдотов, которые он знал.

Он не был круглым отличником. Но учёба давалась ему очень легко. Гуманитарные предметы он вообще не считал за учебу, потому что очень любил читать и читал очень много и обо всём. О его увлечении книгами рассказали родители, когда приходили в школу узнавать, как их ребёнок обживается в новой школе. Вполне приличные и даже можно сказать скромные люди, не смотря на высокую, даже по городским меркам, должность отца. Оба с высшим техническим образованием. Нормальные, в общем, такие родители из разряда тех, кто не будет закатывать истерики в кабинете директора школы по поводу любого пустяка.

С точными науками тоже проблем не было. Большая часть пятёрок и редкие четвёрки. Наверно не стоить и говорить, что к концу года у всех учителей он ходил в любимчиках, что было вполне залужено его искренним старанием.

Казалось бы, получив такое сокровище, классный руководитель должен только радоваться. И Анна Александровна или, как звали её ученики - Ансанна, радовалась, но к её радости добавлялась и изрядна толика огорчения. Дело в том, что когда начинался урок английского языка - всё менялось.

На остальных предметах он всегда сидел на первой или второй парте около стены, чтобы не загораживать классную доску менее рослым одноклассникам. На английском – сразу забился в дальний угол около окна, подпёр голову рукой и уставился в окно. Вот прямо как сейчас. Только сейчас не урок и он беззаботно улыбается, довольный жизнью. На уроке же лицо его было всегда мрачным и не довольным. Когда на первом уроке Ансанна решила проверить нового ученика он, натянуто улыбнувшись, ответил, что не готов. Ну не готов, так не готов! Двойку поставим, конечно, а на следующем уроке ещё раз спросим. Он, редко конечно, и на других предметах говорил, что не готов и получал пары. Но потом просто терроризировал учителя закрывая плохую оценку кучей пятёрок. В конце концов, он приучил всех преподавателей, что это действительно редкий случай и пару ставить не обязательно. Всё равно потом она потеряется среди положительных оценок. Так было со всеми предметами, но не с английским. Из урока в урок история повторялась. Вымученная улыбка и не готов.

К концу первой четверти Ансанна пребывала в полной растерянности. С одной стороны все преподаватели, абсолютно все, довольны новым учеником, а с другой стороны – твёрдая и абсолютно твёрдая двойка по английскому. Старая, умудрённая опытом директриса, к которой обратилась классная руководительница с этой проблемой, после недолгих раздумий посоветовала поставить три в четверти. Не будем портить жизнь мальчику. Да и папа у него не плохой человек…

Так и прошёл весь учебный год. Сегодня, когда впереди оставались только выпускные экзамены, на последнем классном собрании, Ансанна смотрела на свою головную боль и преподавательскую неудачу и думала: « Что же с ним делать?»
Класс тихонечко гудел, обсуждая какие то свои дела. Все вопросы уже решены, скоро расходится по домам. В жарком воздухе стоял запах цветущих акаций и моря.
- Ну что, Ходько? Всё в окно смотрим?
- Ага! – радостно закивала «головная боль».
- И что видно?
- Л-е-е-е-е-то!!!- блаженно улыбаясь, ответил ученик.
- Лето? А что с английским-то делать будем? А? Я тебя спрашиваю! – попытка придать голосу грозные нотки не удалась. Нет! Определённо не возможно на него сердиться. Хороший парень.
Виновато разведя руками, но не прекращая улыбаться, Ходько притворно занудным голосом загундел:
- Ну-у-у-у, Ансанна! Вы же знаете! Ну не способен я к языкам…
- Не способен он!.. Все способны, а он, видите ли, не способен! – продолжая притворно ворчать, Ансанна листала классный журнал. Конечно, она уже всё решила. Обсудила это с директрисой и получила добро. Будет у этого обаятельного балбеса четыре за год. Сейчас при поступлении в институт если в аттестате только положительные оценки надо сдавать только два экзамена, а если есть хоть одна тройка то пять. Конечно, коробило то, что в какой-то степени она нарушает педагогический кодекс, но с другой стороны она делала доброе дело для своего, в общем-то, любимого ученика. Притом, что ни он сам, ни его отец, ни разу не попросили её поставить не заслуженную оценку.
- Смерти ты моей хочешь! – Ансанна погрозила кулаком, не в силах сдерживать улыбку.- Вредитель!
- Ну, А-а-а-а-нсанна! – продолжал гундеть Ходько - Да не в жисть! Да я ж для Вас!... Да я ж!... Да я за Вас - любому кровь выпью!!!
В классе засмеялись. Всем конечно было хорошо известно о сложившейся ситуации. Такие разговоры уже стали традиционными. Ансанна регулярно притворно ругалась на Ходько, а тот регулярно переводил всё в шутку.
- Ансанна! – уже нормальным голосом обратился к ней ученик – А хотите, я Вам стихи прочитаю?
По классу прокатилась волна оживления и возмущения. С одной стороны все уже хотели домой, а с другой стороны этот спектакль сулил некоторое развлечение.
- Нет, прада-правда! Я не шучу. Я специально готовился – он уже начал выковыривать свои длинные ноги из-под парты.
- Ну, какие ещё стихи, Ходько? – Ансанна всплеснула руками.
- Хорошие!!!
Выбравшись, наконец, из-за парты он начал читать ещё по пути к доске:
(пер. Б. Пастернак)

Две равно уважаемых семьи
В Вероне, где встречают нас событья,
Ведут междоусобные бои
И не хотят унять кровопролитья.

С задних парт послышались разочарованные возгласы. Троечники с «камчатки» ожидали очередной хохмы или прикола, а тут такая тоска! Не прекращая декламировать, Ходько сделал успокаивающий жест и возмущённое сопение на дальних партах временно затихло.

Друг друга любят дети главарей,
Но им судьба подстраивает козни,
И гибель их у гробовых дверей
Кладет конец непримиримой розни.

Читал стихи он не плохо. Можно сказать, что даже очень хорошо. Этой его способностью часто пользовалась преподаватель русского языка и литературы, постоянно привлекая Ходько для литературных и стихотворных конкурсов и выступлений.

Неожиданно Ансанна заметила, что класс поначалу не очень внимательно отнёсшийся к начавшемуся действию постепенно затих.

Какое зло мы добротой творим!
С меня и собственной тоски довольно,
А ты участьем делаешь мне больно.
Заботами своими обо мне
Мою печаль ты растравил вдвойне.
Что есть любовь? Безумье от угара.
Игра огнем, ведущая к пожару.
Воспламенившееся море слез,
Раздумье - необдуманности ради,
Смешенье яда и противоядья.

Знакомые строки завораживали. Несколько не уместные сейчас и здесь они, тем не менее, наполнили обычный школьный класс тем дыханием вечности, что присуща всем великим произведениям.

Им по незнанью эта боль смешна.
Но что за блеск я вижу на балконе?
Там брезжит свет. Джульетта, ты как день!
Стань у окна, убей луну соседством;
Она и так от зависти больна,
Что ты ее затмила белизною.

Неожиданно стена, на которой весела классная доска за спиной Ходько, подёрнулась рябью и … стала исчезать! Она становилась всё прозрачней и прозрачней пока совсем не исчезла. Но вместо соседнего класса, парализованным от неожиданности школьникам предстало нечто иное. По узеньким улицам, мощенным брусчаткой, передвигались люди в странных нарядах. Старинные дома, увитые плющом до самых черепичных крыш. Вдали был виден арочный мост через реку и высокие крепостные стены. Ходько продолжал вдохновенно читать. Постепенно все стены класса растаяли, открыв вид на старинный город Верону. Не в силах произнести ни слова от удивления, одноклассники молча вертели головами, покрепче вцепившись в парты. А стихи великого мастера уже витали вокруг них не просто звуками, но образами былых времён. Вот показался всем известный дом с балконом. На нем хрупкая девушка в белом платье:

Мне не подвластно то, чем я владею.
Моя любовь без дна, а доброта -
Как ширь морская. Чем я больше трачу,
Тем становлюсь безбрежней и богаче.

Затаив дыхание, весь класс ловил каждое слово. Отличники и троечники, хулиганы и балагуры все были равны перед великой силой настоящего искусства. Время пролетело как один вздох и вот уже финал трагедии. Замершие школьники как будто, в самом деле, стояли у склепа, слушая слова князя:

Сближенье ваше сумраком объято.
Сквозь толщу туч не кажет солнце глаз.
Пойдем, обсудим сообща утраты
И обвиним иль оправдаем вас.
Но повесть о Ромео и Джульетте
Останется печальнейшей на свете...

Видение старинного города ещё некоторое время оставалось видимым, но постепенно образы стали меркнуть и ещё через несколько мгновений исчезли совсем, вернув первоначальный вид классу. Стояла потрясённая тишина. Ансанна молча смотрела на Ходько, который стоял около доски и довольно улыбался.
С задней парты поднялся вечный двоечник и хулиган Тимур. С круглыми от удивления глазами спросил в никуда:
- А чё это сейчас было, а? – и остался стоять, глядя на не менее потрясённых одноклассников.
Ходько пожал плечами и улыбнулся ещё шире:
- Просто... Просто – Шекспир!

© Laputa