Тиутиуакан был переполнен. Толпы молящихся жгли костры вокруг пирамиды Луны, повсюду слышалась разноголосая речь, и на всегда безлюдных улицах древнего города можно было встретить, казалось, представителей любого народа.
Повсюду стояли группы озабоченно глядящих в небо людей, одетых во все виды одежд. Здесь можно было встретить и солидного европейца, в дорогом костюме, озабоченно глядящего то в небо, то на свои швейцарские часы, были и увешанные фенечками, значками с надписью «Nibiru is my God» и связками индейских кипу, хиппи, молчаливой стайкой передающие косяк по кругу. Я ничуть не удивился, увидев японца в традиционном кимоно, неподвижно сидящего на циновке для сеппуку с кусунгобу в руке. Где-то кто-то пел. Пел протяжные, печальные баллады, а кое-кто - божественные гимны. Это было-бы похоже на какой-то всемирный Вудсток, если бы не печать обреченности на лице каждого участника.
Время от времени кто-нибудь резко срывался с места, торопливо подбегал к ближайшему священнику и негромко с ним разговаривал. Священников в городе было множество. На любой вкус. Казалось, они тоже устроили фестиваль, во всяком случае, представители всех религиозных конфессий здесь присутствовали.
Наша группа не относилась ни к какой конфессии. Впрочем, в обрядах поклонения Нибиру мы тоже не участвовали. Мы вообще выделялись из толпы своими организованными действиями, отсутствием обречённости во взгляде и громкими, деловыми разговорами. Мы приехали не поклоняться, а изучать. Среди нас были и археологи и антропологи и лингвисты, физики, геологи, математики…
Это была самая крупная международная научная экспедиция в город богов – Тиутиуакан. И приурочена она была, конечно же к моменту максимального сближения тёмной планеты Нибиру с Землёй.
До «часа Х» оставалось немного и багровый гигант, закрывающий почти половину неба, окрасил весь мир в тревожные, бордовые тона. Аппаратура была уже развёрнута, и все внимательно наблюдали за мониторами. Там действительно было на что посмотреть – не каждый день, проходящее в такой близости от Земли космическое тело, заставляло приборы сходить с ума.
Тем неожиданнее был крик того, от кого мы меньше всего этого ожидали:
-Смотрите! – наш системный администратор, человек, присосавшийся к ящику пива сразу после развёртывания оборудования, обалдело смотрел в небо. Рот его был полуоткрыт, к нижней губе прилепилась неизменная сигарета, а палец указывал в зенит.
Там, на фоне гиганта Нибиру к земле стремительно приближалась ярко светящаяся точка.
-Твою мать… - выругался Фил, наш математик, глядя в монитор, - эта хрень рухнет где-то в нашем районе.
И она рухнула. Скажу сразу, жертв и разрушений не было. К моменту падения артефакта, центр Тиутиуакан был уже безлюден, исчез даже японец в кимоно. Когда осела пыль, наша группа была возле места падения первой.
А я, увы, из группы был последним. Когда я подбежал, наш лингвист, Лен, катался по земле возле огромного, прямоугольного, оплавленного по краям, камня и неудержимо хохотал.
-Здесь написано…Уа-ха-ха!!!! Здесь написано…
Лишь через полчаса по рукам пошла бумажка с переводом. На ней было написано:
«Внимание! Сегодня истекает срок действия демо-версии единого вселенского календаря. Для получения бессрочной версии предоставьте на плато Наска парольное изображение.» (с) kompart
|
