Любят англичане свои пабы. Больше всего на свете любят. Больше, блять,
овсянки и Королевы. И пятницу тоже любят. Почти так же, как и свои
пабы. Потому что паб и пятница – всегда вместе. Паб и четверг тоже
вместе, но паб и пятница – сиамские близнецы.
Так же как пиво и попиздеть!
Ну не бывает одного без другого!
Не бы-ва-ет!
В прошлую пятницу пригласили друзья в паб. Говорят, приходи – не пожалеешь, там весело будет. Пива попьём, попиздим.
Столик заказали на 20 человек. На семь вечера.
«Приходи обязательно. Познакомлю тебя с одной девочкой в твоем вкусе.
Мы работаем вместе, она отличный дизайнер. Но у нас с ней ничего.
Просто коллеги. А кликуха у неё знаешь какая? «Соска!», мой приятель
ехидно так засмеялся мне в ухо.
«Соска?», я не знал, что и думать.
«Да. «Соска». Хорошее прозвище, правда?»
«Хм. Не знаю, хорошее или плохое, но многообещающее».
Конечно же, я пришел. Правда, пришёл часов в десять.
Шумный пивной бар, дымовая завеса (с 1 июля в Англии вступает в силу
запрет на курение в общественных местах, ахуеть!), женский смех,
шуточки про гольф…
Пятница, одним словом.
Почему-то я сразу узнал кто именно из сидящих за столом девиц та самая, пресловутая «Соска».
Глаза у неё были озорные, можно даже сказать, умеренно блядские. Типичная подвыпившая английская развратница, хуле тут!
Сделаю маленькое отступление и скажу вот что.
Молодые англичанки – это отдельная категория женщин.
Они не очень красивы, достаточно умны, свободолюбивы и… развратны шопездец.
Попробуйте на улице подойти к англичанке и сказать что-нибудь типа:
«Девушка,
хай, как от вас приятно пахнет! Это последний аромат от Шанель? Могу я
вас пригласить на пару дринков? Познакомимся поближе. Кстати, я – Арчи.
А вас как зовут? Я знаю один очень уютный барчик совсем рядом…»
В
лучшем случае будете посланы на хуй. Скорей всего с помощью
интернационального «фака». Ей, блять, впадлу даже словами выразить своё
возмущение. О как! На тебе мой средний палец и песдуй мимо.
Но, при этом…
Если
на какой-нибудь пьянке или в пабе вы приглянулись уже принявшей
пару-тройку пинт пива или «отверток» подданной Её Величества – вам
пиздец! Ибо развязная англичанка-феминистка в борьбе за равные с
мужчинами права, будет снимать вас быстро, нагло, прицельно и именно с
целью поебаццо! И ни с какой более! Ну, в точности, как мы, мужыки,
себя ведем, когда выпьем. Причем ебаццо вы будете там, где этого
захочет она – в туалете паба, в темном офисе, в отеле или у неё дома.
Реже – в машине.
Возражения типа «мне надо в душ» или «давай не
сегодня» отвергаются на корню. В вас впиваются губами, берут нежно, но
жостко за мошонку и тянут за собой…
Часто даже не спрашивая анкетных данных. Хуй есть, и ладно.
К чему я это?
А-а-а, вот к чему.
«Соску» звали Айрин.
Ирка, по-нашему. Ирка – в песде дырка!
Она пила Гиннес с черносмородиновым сиропом. Типично женский напиток в Англии. Кстати, вкусный.
И
выпила уже, видимо, немало, так как в глазах метался аццкий огонь,
подыскивая грешника для того, чтобы уложить на раскаленную сковороду.
И тут зашёл я.
Поздоровавшись с друзьями и, будучи представленным остальной компашке, тихо сажусь на диванчик у стенки и закуриваю.
Через секунду рука «Соски» ложится мне на бедро и глаза-в-глаза происходит следующий диалог:
«Арчи, как от тебя возбуждающе пахнет! Что это за аромат?»
«Эрмес. Терре». (Опаньки! Меня хотят снять, а я даже виски не допил…)
«Обожаю горькие запахи. Здорово, что ты куришь, у тебя, наверное, и усы горькие?»
«Хочешь
попробовать?» (Ебать мой лысый череп! Правь Британия морями! Боже,
храни Королеву! Гандоны остались в «бардачке» или придецца на заправку
заезжать…?»
«Хочу. Но не здесь. Тут мои коллеги, а они знают меня как скромную девушку…»
«Айрин, ты очаровательная…» («Хм, а что же они тебя тогда «Соской» называют…?»
«Ты на машине? Где она припаркована? Я сейчас выйду, ты через минут пять. Встретимся у твоей машины…»
«ОК» («Блять, хоть виски допью!»)
Через
пять минут, подмигнув приятелю, сидевшему напротив, я встал, и
по-английски, ни хуя ни с кем не прощаясь, стал пробираться к выходу.
«Удачи, дружище!», заорал вслед приятель. «Завтра расскажешь!»
Стол грохнул громким ржанием, несколько рук протянули пачки гандонов…
Уйти по-английски не удалось.
Хуле, Англия, мать её!
В
машине Айрин уселась поудобнее, откинув спинку и расставив ноги
настолько, насколько позволяла ширина юбки. Её рука лежала между ног,
и, как мне показалась, пальчики шевелились. А может, мне просто
показалось…
«Поехали в Хамстед. Я там живу. Знаешь, где это?»
«Знаю».
«Кенвуд парк знаешь?»
«Знаю».
«Вот у входа и остановишь, окей?»
«Мы идем в парк? Он же закрыт уже…»
«Эх, Арчи, это для вас, русских, он закрыт. А мы, англичане, знаем волшебные слова…Там красиво очень, пруды…».
«Иш
ты, бля! Романтика, сцуконах! А мне это надо? Может пристроить прямо
щас в голову…», вот такие меркантильные мысли посещали мою дурную
голову. «Соска»! Да-а-а, забавно, что из этого всего получится…»
Через полчаса мы подъехали к воротам.
«Помигай фарами три раза», сказала Айрин.
Ворота начали медленно открываться. Айрин полезла в сумочку и достала десятифунтовую купюру.
«Подожди, я сам решу вопрос», доставая бумажник, сказал я-джентльмен.
«Нет. Моя идея – я плачу!»
Эмансипация, и хуй бы с ней.
Машину мы бросили недалеко от Кенвудского Дворца.
«Здесь все охранники наши, местные, из Хамстеда. Я почти всех знаю. Мы росли на одной улице…»
«А я думал, ты сюда часто с кавалерами приезжаешь».
«Нет. Не часто».
Мы шли вниз к прудам по аккуратно подстриженному стопятидесятилетнему газону.
Айрин взяла меня под руку.
«Прощай мой любимый светлый пиджак!», думал я.
«Как же от тебя пахнет…» («Ну вот, началось!» Предательское шевеление в брюках мгновенно подтвердило мою догадку.
Мы сели на скамейку на берегу пруда.
Темно и очень тихо.
На
серебристой лунной дорожке мерно покачивались начинающие расцветать
кувшинки. Вдалеке, перекрикивались горлицы, издавая жуткие звуки,
словно кому-то перерезают горло и кровь, хрипло фонтанирует в никуда…
Романтично, блять, не то слово. Но жутковато.
«Правда, здесь классно?», Айрин достала из сумки плоскую бутылочку виски и отхлебнула.
«Будешь?»
Потом мы оба закурили.
«Ебаццо будем иль как?», в недоумении поинтересовался мой притихший в
штанах хуй, словно лебедь, спрятавший голову под крыло. А то ведь я уже
спать хочу…»
«А я откуда знаю? Будем, наверное. Вот щас докурим только. Эй, ты там не вздумай засыпать. Задушу гада, блять!…»
«Арчи,
я скажу тебе честно, когда я была еще совсем маленькой девочкой и
гуляла в этом парке, я мечтала вот так, сидя на скамейке, ночью,
целоваться…с русским шпионом. Арчи, ты – шпион?»
«Говори, что шпион! Иначе, не поебёмся!», шевеление в штанах.
«Ты что, блять, какой я, к ебени матери, шпион? Я культурой и образованием занимаюсь. Думай, что говоришь!»
«Ну, как хочешь, я тебя предупредил! Клянусь своими яйцами, шпиону даст. Не шпиону – не даст!», шевеление в штанах усилилось.
Хуй негодовал!
«Айрин, милая Айрин, я не шпион. Я всю жизнь проработал в области культурных связей…»
Она чуть не плакала от досады.
«А разве не все русские, живущие и работающие в Лондоне шпионы? Я думала…»
«Что ты! Газет начиталась? И книг Флеминга?»
Я обнял её и прижал к себе.
Мы целовались взасос, до крови кусая друг другу губы.
В штанах – сплошное ликование и упорные поползновения вырваться наружу.
«Выпусти меня, сцуко! Я ей щас покажу! Ты – не шпион, так я шпион! Пусть меня целует, блять!»
«Не спеши, мой друг! Успеешь! Пусть намокнет как следует. Прелюдия важна, йоптыть, забыл? Наждака захотел?»
«Memento mori! Забыл? Да она уже течёт как последняя сучка, бля буду! Я запах даже отсюда чувствую…»
«Ладно, уговорил, гладиатор! Готовсь!»
Я полез под юбку, чтобы убедиться в правоте моего собеседника.
Авотхуй!
«Не надо, Арчи! Я не буду делать секс с тобой…»
«Доигрался мудило? Щас подожду ещё минутку и пиздец. На боковую…»
«Не угрожай мне мерзавец! Задушу гандоном! В конце концов, прозвище то у неё не случайно такое. Щас утрамбуем на пососать.»
«Айрин, я хочу тебя. Посмотри, как я хочу тебя!», я взял её руку и положил на своего негодяя-шантажиста.
«Да. Чувствую. Но это ничего не значит!»
«Хуяссе! Ничего не значит. Шалава английская! Я тут стараюсь, из кожи вон лезу, а для неё это ничего не значит! Однако!
Короче, блять!
Или
немедленно дашь ей в голову, или я щас так захочу ссать, что ты за вон
то деревце спринтером побежишь, и опозоришься перед этой дурой! Понял,
сцуко?»
«Айрин, ну что за глупости? Ты же сама меня увезла из паба…»
«Арчи, я девственница. Я буду делать секс только с мужем, только после свадьбы. Не после обручения, а именно после свадьбы…»
«Ахуеть! И не встать! Тьфу-тьфу-тьфу! Ну, скажите какая цаца! Пиздит она всё! Сунь-ка ей туда палец…»
«Заткнись!»
«Тогда всё! Я спать! Баай!»
«Айрин, но…можно же и по-другому. Поцелуй его…»
«Вот это другой разговор! От неё алкоголем не сильно несёт?
А то меня этот запах нервирует…»
«Ты что с ума сошел, Арчи? Что ты такое говоришь? Да пошёл ты…», она резко встала, но я удержал её за руку.
«Иди ва-банк! Нам терять нечего, йопанаврот! Банзай, бля!!!»
«Знаешь
что? Хватит строить из себя фею! А то я не знаю, как тебя все в конторе
называют? «Соска»!!! Вот и оправдывай своё прозвище маленькая сучка…»
«Занавес? Овации или фиаско? А, маэстро? Ваш прогноз!»
«Идиот!
Какой же ты идиот, Арчи! «Соской» меня прозвали ещё в университете мои
дебильные однокурсники. Я тогда бросила курить и несколько месяцев
носила на шее соску-пустышку, которую дают младенцам. Как только мне
хотелось закурить, я сосала эту соску. Понял? Идиот! Пошли в машину!
Быстро!»
Загадочная страна Англия!
А хуй мой три дня со
мной не разговаривал после этого. Я даже грешным делом подумал, что он
умер от хохота там, в Кенвудском парке, в ту развратную английскую
пятницу.
Однако вчера, в лифте отеля «Мандарин», куда я приехал на деловую встречу…
Но это уже другая история…
© armati
|
