Посли долгих и мучительных размышлений он нашол выход из этава дуализма: он принял образ жызни самурайа, а сваю причастность к падонкам проявлял тем, што каждое утро абливался с ног да галавы иврапейским парфюмом, нахадя это исключительна тонким и изысканным штрихом своиго имиджа. Паэтаму и в этот рас он с важдилением взял в руки драгацэнный флакон, вдохнул бажественный арамат и направил на себя асвежайущую струйу туалетнай вады. Абильно опрыскав свое тело благовониями далеких стран, Cain неспешно аделся в розавое кимано и, аставляя за сабой шырокий шлейф иврапейского запаха, направился в столовую, где его уже ждала тихая и паслушная служанка, также адетая в традиционна ипонскуйу адежду. Пришло время начинать чайную цыримонийу. Девушка свищиннадействует, Cain следит за ийо движенийами, источайа ароматы далекай туманной Ивропы. Как агромен мир, думает Cain: сонцэ уже пазалатило ветви сакуры у моего дома, а в Ивропе сичас все во власти луны. Патом иго мысли, облетев земной шар, вазвращайуцца обратна к девушке, заваривайущей чай. Он обводит взглядом ее стан, склоненный над ипонскими чашечками и чайничками, и вспоминает, что этой ночью сначала жостко выебал ийо, а патом ищо дал песдюлей за то, что вечернее сакэ аказалось перегретым. На эти мысли его навело распухшэе лицо девушки и заплыфшый глаз, атчиго она стала походить на луноликих ипонок, каторые всегда напоминали Cain'у о радных астравах в акиане. Помимо этава, девушка сильно храмала - иногда Cain отрабатывал на ней удары, и в эти дни девушка начинала падумывать о том, что если хазяин и впредь будет так сильно ее пиздить, она долго не протянет. Разве ему недостаточно оторванной почки и выбитых передних зубоф? Хотя зубы она ищо магла понять, все-таки без них делать минет стало гаразда удобней, как и обищал хазяин. Но многие вещи в нем аставались для ние загаткой, например, не могла она никак взять в толк, нахуйа он иногда, во время месячных, вступает с ней в интимный контакт с помощью миксера, разбрызгивая менструальные выделенийа по бумажным стенкам чайного домика. Конечно, ана принадлежала к другой культуре и не могла понять, что кровавые пятна на бумажных стенах напоминали ему о суровых традицийах самурайской жызни, ведь он всегда держал свой меч остро отточенным, хотя и не испытывал необходимости в частом иго применении - только когда служанка прасила нарубить капусты или там патачить карандашы. Диалог культур, диалог цивилизаций... Удивительно - сколько привнесла Ивропа в традицыонный ипонский быт! Миксер, опять же этот запах (вся комната погрузилась в жырные испаренийа - туалетной вады Cain не жалел, так как хотел патчеркнуть этим свайу састаятельность и принадлежность к падонкам), удивительно, как нашы культуры проникайут друг в друга, - думал Cain. Цыримонийа затягивалась, и он начал биспакоицца, как бы не нарушылся традицыонный распорядок. Аднака говорить во время цыримонии не разрешалось, и он прадалжал думать. Его мысли улетели далеко, к Ивропе, каторайа атсюда видилась такой далекой и загадачной... В этот мамент служанка подала иму пиалу, но перебитые хазяйскими нунчаками пальцы падвели ийо и она пралила драгоценнуйу дымящуюся жыткасть прямо на абнажонные гениталии самурайа. "ИИИИООООБТВАЙУУУУ!!! Сцука бля!!! Штош ты делаешь, паскуда ты ебаная, о-о-о бля, сцука, хуище весь абварила, атпизжу бля!!!" Девушка в панике метнулась съйобывацца на читвиреньках, но фслет ей полетел чайник и с глухим стуком ударил точно в затылок, заливая ийо голову крутым кипятком. Девушка завижьжяла, но тут же патеряла сазнание, патамушта на ее голову вслед за чайником с грохотом апустился тяжолый столик из чорного дерева, расписанный иироглифами. От сильнейшего удара он разлетелся в щепки, а Cain прадалжал арать, истерична абмхивая шолковыми веерами апухшые абваренные гениталии. В этот мамент его фзглят упал на часы, стаяфшые возле бумажной перегоротки на бруске сандалового дерева и алицетваряфшые в доме единение ипонских и иврапейских традицый. Часы ясно паказывали, что если самурай щас же не съибецца на работу, то через десять минут спасти его честь сможет только сипоку. Мысль о сипоку обдала его холодом... Страшно матерясь, он бросился адевацца в одежду, которая подобала выхаду на работу - у него был целый гардероб спецыальных вищей, каторые были привезены из далекой, таинственной Ивропы. На бегу, по дороге к гардиробу, Cain наступил басой нагой на чайник, паскальзнулся и упал, ударифшысь головой о древнюю фарфоровуйу вазу, в рожу иму фпились колючки икэбаны, он ищо раз заарал ат боли и бешенства и бросился избивать служанку, норовя попасть ногами ф жывот - эти удары доставляли ей наибольшие страдания, и он старался напоминать ей об этом не реже, чем два раза в день. Но в этот рас все было протиф нево - он со всего размаху загнал огромную занозу под ноготь большого пальца ноги, ударифшысь об обломок чайного столика. С ревом и густой матерной руганью он повалился на пол, обхватиф обеими руками начафшый стремительно опухать и чернеть палец, и при этом со фсего размаху йебанулся головой о злополучный чайник, который обдал иго лицо остатками кипятка. Все потонуло в клубах удушливой вони туалетной вады и нечленораздельных воплях самурайской ярасти. С трудом падняфшысь и паачередно хватайась за абваренные яйца и ибло, он встал в стойку байца и сделал дыхательное упражнение, чтобы привисти сибя в парядок. Всиму виной это чортово влийание Ипонии на мой горад, про сибя думал он. После этого он, припадайа на больнуйу ногу, бросился к заветнаму гардиробу, аделся в иврапейскуйу адежду, атчиго стал пахож на дабрапарядочнаго ипонского клерка, хромая, выбижал из домика, в катором асталась валяцца атпижженная и абваренная служанка, и, хватайась руками за яйца и ибло, густо смазанные противоажоговой мазью, стал лавить рикшу. Брюки быстра прапитались жыром и между нагами появилось подозрительное темное пятно, но Cain'у было уже не до этого. Когда подъехала рикша, он молниеносным движением вырубил водителя, свалил иго абмякшэе тело в каляску, а сам сел на пидали и панесся в направлении офисного цэнтра, боясь даже падумать а том, что он на грани апазданийа. С легким чуством ахуения неподалеку от офиса он наткнулся на огромный черный полированный Мерседес и Геландеваген, перегородифшые улицу, возле которых под охраной автоматчиков беседовали, поглядывая на часы, офицеры CC. Они курили папиросы с золотым мундштуком, элегантно держа их между указательным и средним пальцем, при этом их руки облегали черные лайковые перчатки. Они бесстрастно рассматривали ошпаренного и взмыленного Cain'а, извергавшего неимаверной силы аромат туалетной вады, который лихорадочно крутил педали кривоногой рикшы, в коляске которой таращился по сторонам ахуйэвайущий атпизженный китаец. Изумленна аглядываясь на посланцеф далекой таинственной Ивропы, Cain стремительно прапиздовал мимо них и вскоре влетел прямо в холл небаскреба, в котором располагалась иго фирма. Падняфшысь на девяностый итаж, он фбежал в офис, где лицом к лицу сталкнулся с боссом. Вместе с ним в офис ворвалась удушливая вонь туалетной вады, пота и противоажоговой мази. Босс вопросительно поднял на него мудрые глаза и спросил: "Cain, Вы сафсем ахуели?! Кто пазволил Вам апаздывать, ебать Вас в дупло бля?! Пачему у Вас жырное пятно на штанах и ибло все в сале?!! Со свиньями ибетесь?!!! Ты што, ссука, аканчательно ибанулся, паскуда ты рваная?!!! Ты заебал уже всех сваими ипонскими..." В этом месте Cain, перебивая босса, истошна заарал - "ЙЕБАТЬ, АХТУНГ БЛЯ!!!", и в этот мамент прямо в окна их офиса врезался огромный пассажирский Боинг, утопив всю сцену в клубах пылайущего керасина. Старший офицер СС щелчком отбросил папиросу. С прищуром глядя небесно-голубыми глазами на горящее здание небаскреба и летящие вниз обломки, он набрал номер канцелярии Идиолага и коротко доложил, что операция "Возмездие" завершена, и после получения короткой устной благодарности дал команду по машинам. Через двадцать секунд лимузин и джип поддержки со свистом резины исчезли в переулке, сверкая хромированными свастиками и брабусовскими шильдиками на задних панелях, а еще через сорок секунд небоскреб рухнул, погрузив прилегающие кварталы в облака асбестовой пыли. Мараль такова: пиздить служанку - это адно, а залупнуцца на Идиолага - сафсем другое.

Остерегайся сраженья с врагом,
Коль меч твой непрочен, а мысли скудны -
Будешь атпижжен.