«Хреново быть бездомным», - рассуждал Котёнок Петров, наблюдая за тем, как дворовой пёс Полкан пытается забраться в мусорный контейнер. Шла восьмая безуспешная попытка. Сам Котёнок только что перекусил котлетой, которую Петров Младший втихаря швырнул ему под стол, когда Петрова Старшая потеряла бдительность. И теперь сытый и довольный жизнью, он развалился на перилах балкона, жмурясь в лучах весеннего солнца.
Пофилософствовать Котёнок любил, так как привык ко всему относиться, как к взаимодействию взаимосвязанных вещей, подчиненных непонятной ему логике. Например: «Тебя натычут мордой в то место, куда ты нассал, может, совсем не потому, что ты туда нассал, а потому, что кто-то считает, что ты должен был нассать совсем в другое место». Или: «Тебе придётся жрать долбанный китекет, совсем не потому, что ты от него хренеешь, а потому, что дура-хозяйка, насмотревшись рекламы, купила двухкилограммовую пачку». Такова была эта логика. И ты либо принимаешь её целиком, не вдаваясь в детали, либо надрываешься в десятой попытке запрыгнуть в мусорный контейнер.
Тем временем Полкан, совсем задолбавшись заниматься лёгкой атлетикой, и наверное, наконец поняв, что ни Брумеля, ни Исинбаевой из него точняк не выйдет, поджав хвост, уныло побрёл по двору. Жалеть пса Котёнку не хотелось. «Жрал бы китекет и ссал бы куда надо, - не был бы счас таким уродом», - рассуждал он, передёргиваясь от воспоминаний о пакетной жратве, но урчащая в животе котлета смягчала неприятные ощущения. Пёс же пону
...
Фтыкать дальше »
