Тогда много кто туда ходил. И простой люд, и непростой. Атмосфера там была демократичной, порядок поддерживали своими силами. Старички не особо обижали новеньких, и новенькие в ответ старались не бузить и вести себя «по-людски». Была у нас там своя компашка постоянных «спортсменов». Вместе качались, подсказывали друг другу как и что, подгоняли питание особое, кто-то стероидами увлекался, кто-то просто «качал железо». Иногда, после тренировки вместе и пиво пили. Бывало, что и днюхи отмечали вместе, одной компанией.

Сейчас уже всех и не упомню, кто туда ходил, к то с нами качался, и кто с нами выпивал. Но некоторых помню до сих пор очень отчетливо. Особенно Бориса и Косю. Оба – запоминающиеся личности, про обоих можно писать и писать рассказы.
Сначала в нашей тренажерке появился Боря. Человек-скала. Любой человек, при первом взгляде на Борю, замирал. В сознании тут же всплывал атавистичный, древний страх перед Природой. Борис был большой. Очень большой. Высокий, под два метра ростом, с бицепсами, по толщине соизмеримыми с моим тогдашним торсом, с большим, внушительным животом и грозным взглядом из под низких, нависающих надбровных дуг. И при этом с довольно мягким и добрым (по-своему) характером. В качалку он ходил, как и положено, через день, подолгу возился с максимальными весами, и все время мечтал о том, что однажды он похудеет и будет стройным и привлекательным юношей. Пил он мало, в основном он просто сидел и слушал наш треп и старательно, пусть и неумело, подпевал басом, когда мы от напитков переходили к гитаре.
Кося появился позже и как-то незаметно. Он и человек был такой… незаметный. С самого первого дня его все называли Кося. Не Костя, как представился он нам, а - Кося. Маленький, щупленький, обкиданный до невозможности прыщами он был одновременно нелеп в нашей качалке и, в то же время, теперь, спустя годы, мне трудно представить нас без него. Жил он неподалеку, в зал ходил каждый день, но толку от этого было мало.
И, как-то так получилось, что Боря с Косей скорешались. Невозможно было понять, какая тема их объединила, но факт оставался фактом. Борис опекал Косю, не давал особо сильно над ним насмехаться. Кося же повсюду ходил за Борей, не лебезил, не смотрел преданно в глаза, как собака, но был всегда рядом.

Вот и на днюхе Виталика они сидели рядом, запивая из одной кружки разведенным «юпи». Кося в тот вечер был необычайно тих. И обычно-то негромкий, в этот раз он сидел совсем молча и не спускал глаз с Таньки.
Та была девченка хоть куда. Она жила неподалеку, мама ее иногда убирала наш зал. Подружились мы все с Танюхой очень быстро, по очереди попробовали подкатить к ней, по очереди же получили отказ, но не обиделись и приняли ее в свой маленький сплоченный коллектив. На вечере были и другие девченки, но только Таня была здесь на правах пацанов с качалки.
Вечер шел, фарфоровые кружки наполнялись «Распутиным», народ потихоньку хмелел, уже кто-то достал гитару. А Кося сидел и все смотрел на Таню. Борис, почувствова, что с товарищем неладно, толкнул было его локтем, мол, «ты че?». Но Кося молча помотал головой и, резко выпив свою порцию водки, снова уставился на Таню. Он погиб. Влюбился. Раз и навсегда. Отчаянно. И без надежды. Мы понимали это, нам было смешно, но мы старались делать вид, что ничего не замечаем, чтобы не обидеть Косю и не разозлить Борю. Как стемнело, Таня собралась и ушла домой. Виталик выскочил было ее проводить, при этом многозначительно ухмыляясь, но через 5 минут вернулся, задумчивый и со слегка покрасневшей щекой.

И тут Косю прорвало. Он вскочил, резко подошел к Виталику и неумело ударил его. Виталик увернулся.
- Кося, ты чо?
- А чо ты к Таньке?
- Чо?
Кося снова попробовал ударить Веталя, тот снова увернулся и начал успокаивать Косю. Но это было бесполезно. В первый раз в жизни влюбившийся по настоящему Кося впал в половое неистовство и неумело, но активно нападал на Виталика. Это продолжалось до тех пор, пока Боря не сграбастал Косю своими ручищами не отнес обратно, на место.
Там Кося выпил еще водки и затих, подозрительно шмыгая носом.
Остальные тоже молча выпили водки.

- Да уж… Наш малыш подрос, закобелел – нарушил молчание Андрюха, лучший кореш Виталика.
- Ага, в Таньку втюрился – захихикала было Светка, но, наткнувшись на Борин взгляд, затихла.
- Надо что-то делать – вступил и Виталик, - надо пацану помогать, а то всех нас убьет жеж.
- Без понту – сказал Андрюха – Посмотрите на Косю. Не, мы все его любим и уважаем, но…
- Что но? – насупился Борька.
- Он же в прыщах весь. Танька на него и не взглянет.
Все посмотрели на Косю. Тот, то ли от водки, то ли от всеобщего внимания, покраснел и на лице его еще ярче проступили те самые многочисленные прыщи, о которых говорил Андрюха.
- Я слышал – пиво помогает. И бабы. – авторитетно заявил Виталик.
- Это как? – спросил кто-то из нас. Кося слегка приподнял голову, выдавая свой интерес к разговору.
- Ну, пива надо много пить, прыщей тогда меньше становится. И с бабами надо того… Ну… Ебаться, короче – слегка смутившись, закончил Виталик.
- На счет пива не знаю, гонево, скорее всего. С бабами тоде в Косином случае не вариант. – сказал Андрюха.
- Ну… Есть еще вариант. – помолчав, сказал Веталь. – Я слышал, что от сильного испуга прыщи проходят. Надо напугать пацанчика и с кожей у него все путем будет.
- Как это напугать? – насупился Боря.
- Не знаю. – ответил Веталь – Я не пробовал, только слышал, что так делали. Ну, можно начать и с пива.
Все снова замолчали. Потом разлили остатки водки и потихоньку засобирались по домам.

После того вечера прошла неделя. Мы занимались в зале, шутили, разговаривали. Кося же все время молчал и буквально каменел, когда к маме на работу приходила Танька. Мы над ним не подшучивали, жалели. А может, внутри где-то, глубоко, под слоями нарощенной теми годами брони радовались, что кто-то из нас не разучился еще испытывать подобное тому, что испытывал Кося.

А ровно через неделю после той днюхи, тоже в пятницу, вечером в зал вломился Боря. На руках он держал Косю. Он шел с пугающе бледным лицом, осторожно, на вытянутых руках держа Косю. С Коси капало. Капли падали на видавший виды, потертый линолеум качалки и оставались на нем.
- Пацаны…Коська сознание потерял и обоссался - сказал Боря и аккуратно положил друга на скамейку.

В общем, потом, постепенно, мы восстановили картину того, что произошло. Расспрашивал Борю Виталик, которого учили вести такие расспросы.
Говорят, что иногда забота и опека отнюдь не полезна. Говорят, что забота может мешать, вредить, а может и убивать. Идея Виталика про лечение прыщей зашла в могучую голову Бориса, да так из нее и не вышла. Несколько дней он ходил и думал, как лучше это сделать. Потом еще несколько дней отшлифовывал свой гениальный план, в который решил никого не посвящать.

Он был настоящим Косиным другом. И не мог оставить того в беде.
И вот, в ту злополучную пятницу, Кося как обычно шел в «качалку». Шел от своего дома, путь его лежал через высокую такую арку, прямо во двор старенькой киевской пятиэтажки, где и был наш тренажерный зал. В общем, арку он прошел, и уже сворачивал на тропинку ко входу в подвал, как вдруг, позади него раздался громкий крик и ужасающий своей громкостью выстрел! Кося, и так не крепких нервов паренек, подкосился и начал падать, одновременно разворачиваясь в сторону опасности. Последнее, что он увидел, прежде чем потерять сознание, это обеспокоенное лицо своего друга Бори в окне третьего этажа, над аркой, и лежащий на асфальте 25-килограммовый блин от штанги.

В общем, очухался потом Кося, пришел в себя. Зла он на Борю не держал, они и дальше были кореша не разлей вода.
И да. Прыщи у Коси сошли. То ли метода лечения испугом помогла, то ли Танька, с которой Косю стали замечать по вечерам на улице.
И такие вот истории случались в то время.
А качалки той сейчас уже нет. Закрыли. И то верно, кто туда ходить будет, коли неподалеку целый фитнесс-центр есть.

© Ammok