Ночной клуб гремел музыкой так, что басы гулко отдавались где-то внутри
грудной клетки, заставляя тело вибрировать. Витольд поймал себя на том,
что дёргается в такт незатейливым аккордам, кивая головой. «Должно
быть, я сейчас довольно дебильно выглядел» - Витольд брезгливо
поморщился и развернулся на высоком барном табурете, ища своё отражение
в многочисленных зеркалах. Его взгляд скользил по двигающимся на
танцполе фигурам, щедро обливаемым ежесекундными разноцветными бликами
света. «Человеческая масса в такие минуты безумно похожа на стадо
леммингов, бездумно и целеустремлённо перебирающих лапками на пути к
неминуемой гибели» - он снова повернулся к барной стойке, отчаявшись
высматривать своё отражение в постоянно заслоняемой танцующими
зеркальной стене.
- Повторить? – бармен услужливо приподнял бутыль с
сухим мартини, придвигая к себе опустевший бокал Витольда и вынимая из
него уже порядком обсохшую оливку
- Благодарю Вас, - Витольд сухо
кивнул и, порывшись во внутреннем кармане пиджака, аккуратно положил на
стойку двадцатидолларовую купюру, - без сдачи.
Бармен одобрительно прикинул размер чаевых и едва заметно улыбнулся, подвигая клиенту наполненный бокал.
Витольд
пил мартини, размышляя о странном стечении обстоятельств, приведшем его
в этот клуб. Да, к своим тридцати годам Витольд так и не встретил
девушку, которая вызвала бы в нём желание встретиться второй раз. Он
горько усмехнулся своим мыслям, вспоминая этот разноцветный ряд
брюнеток, блондинок, шатенок – худеньких до просвечивающих сквозь
тонкую кожу венок, пышнотелых рубенсовско-кустодиевских барышень,
спортивно-мускулистых, словно сошедших с реклам фитнес-клубов… Каждую
из них Витольд приводил в свою квартиру – большую, элегантно
обставленную в стиле позднего барокко. И, первым делом, сославшись на
необходимость приготовить лёгкую закуску и принять душ, усаживал за
ноутбук с открытым тестом на ай-кью. «Пройди пока, это так интересно!»
- и скрывался в кухне.
Вернувшись, он мог застать случайную
знакомую за рассматриванием книжных корешков на книжных полках = «Я на
два вопроса ответила, а дальше не получается!», или задумавшуюся над
расставленными на каминных полках фотографиями родителей Витольда с
видными деятелями культуры на приёмах в посольствах – «Ой, а это что,
Жан-Поль Готье? Какой Сахаров? Ааааа… не узнала…», а то и дремлющую на
козетке. Вслед за очередной довольно-таки приятной в сексуальном плане
ночью, наступало утро объяснений. Их Витольд предпочитал проводить за
завтраком.
Почему-то получив в постель пару хрустящих тостов,
розетку мёда, стакан апельсинового фреша и эспрессо, девушки были
способны с пониманием воспринять даже не самое приятное резюме ночного
друга: «Прости, милая, ты великолепна, но я не хочу тебя обманывать.
Продолжения у этой ночи не будет. Я не способен заводить длительные
отношения». Кто-то удивлённо хлопал глазами, кто-то пытался выяснять
причины, кто-то надувал и без того пухлые губки и пытался кокетничать,
требуя продолжения ночных забав. Но Витольд оставался непреклонен: «Я
отвезу тебя домой».
- Ой, простите, молодой человек, я Вас
потревожила? – Витольд обернулся и встретился взглядом с миловидной
брюнеткой с броским макияжем
- Ничего страшного, - дежурно улыбнулся Витольд, - я и не почувствовал.
- Девочкииии, - собеседница тут же потеряла к нему интерес, энергично жестикулируя кому-то, - Девчёнки, сюда-сюдааааа!!!
Витольд искоса наблюдал за пёстрой стайкой нарядных девушек лет
двадцати, подтянувшихся к заводиле-брюнетке. Судя по их разговорам,
девушки отмечали окончание сессии. «Это уже интересно, студентки, а не
просто искательницы приключений из клубной тусовки» - Витольд
разглядывал разгорячённых танцами девушек, прислушивался к их репликам
и его внимание всё больше привлекала миловидная рыжеволосая девочка с
очаровательно вздёрнутым носиком. Она говорила тихим голосом отличницы,
сидела на табурете, строго сдвинув колени, а её декольте не стремилось
к пупку. Даже смешное детское прозвище «Чебурашка», которым её окликали
подруги, умилило Витольда до крайности. «Да, недурна и, похоже,
неглупа» - Витольд собрался с духом и повернулся к девушкам.
Спустя
полчаса девичья компания льнула к Витольду, а он всё пристальнее и
дольше смотрел на Олечку. Другие девушки подмигивали ей. Пару раз до
Витольда доносились шепотки: «Чебурашка, не теряйся!», «Чебурашка, ты
ему нравишься». Наконец Витольд встал с табурета и застегнул пиджак
-
Девушки, мне пора. Позвольте, я заплачу за вас. А Вас, Олечка, я
приглашаю прогуляться. Не откажетесь составить компанию? – Олечка
зарделась и робко кивнула.
Бросив на стойку ещё несколько бумажек, Витольд предложил Ольге руку, и они двинулись к выходу.
- А какой сегодня воздух, Олечка, - Витольд с удовольствием вдохнул ночную прохладу, - пахнет озоном и молодой листвой.
- Да, - тихо отозвалась Олечка, - дождь прошёл. Вы любите дождь, Витольд?
-
Люблю. Люблю наблюдать его, вдыхать, но безумно не люблю мокнуть под
дождём – такая вот странность… - Витольд пожал плечами и усмехнулся, -
я вообще предпочитаю комфорт во всём. Знаете, Олечка, во мне это
сибаритство с детства как-то само по себе сформировалось. А когда я
учился в Сорбонне…
- Ммммм? – Олечка восторженно сжала его локоть, - Вам повезло с родителями?
-
Да, пожалуй, повезло. Они работали в нашем консульстве в Париже, как
раз тогда, когда я заканчивал там школу. Вот и получилось… Правда, всё
это было довольно ровно и растянуто, как в романах Пруста.
- Ну
почему же, - горячо возразила Олечка, отстраняясь, - Пруст не скушен!
Он создаёт лирическую и философически-тонкую ауру, которую при чтении
чувствуешь буквально кожей.
- Вы читаете Пруста? – изумился Витольд, вновь притягивая Олечку поближе, - А, скажем, Монтескье. Что вы думаете о его трудах?
Витольд шёл и, слушая Олечкины неспешные и чрезвычайно здравые
рассуждения, ощущал, как трепещет его душа – что-то нематериальное,
сбившееся в призрачный сгусток где-то в области диафрагмы, заставляющий
учащённо дышать от её близости и звуков её голоса, впитывать её слова и
запах её волос. За эти полчаса прогулки по ночным улицам он узнал, что
она из семьи докторов, что чтение всегда являлось её любимым занятием,
что после школьной золотой медали ей «светит» красный диплом
медицинской академии и предложение остаться на кафедре, параллельно
практикуя. Он чувствовал, что его поиск закончен. Ему даже показалось,
что скажи она сейчас какую-нибудь глупость, это не испортит его
восторженного к ней отношения. «А, может, ну его – этот ай-кью. Даже не
сомневаюсь, что все 120, а то и больше…» - Витольд остановил Олечку и
развернул к себе:
- Олечка, я не хочу Вас напугать или испортить Вам
настроение, но… - Витольд легко сжал её тонкие запястья, - я очень хочу
пригласить Вас к себе. И очень боюсь Вашего отказа…
- Я не откажусь… - голос Олечки стал ещё тише.
- Очень красиво, - Олечка оглядывала гостиную, - у Вас хороший вкус, Витольд
- Да, хороший вкус позволил мне найти дизайнера с хорошим вкусом, - рассмеялся Витольд.
- А там что? – Олечка двинулась в сторону кабинета
- Там я работаю, - Витольд гостеприимно повёл рукой, - кабинет и библиотека в «одном флаконе», как сейчас модно говорить.
Не без удовольствия Витольд наблюдал, как Олечка пробегает взглядом по
уходящим в потолок стеллажам с книгами, согласно кивая – подбор
литературы ей явно нравился. Внутренне споря сам с собой, Витольд
открыл ноутбук и посмотрел на засветившийся экран с заставкой теста.
Кнопка «старт» призывно моргала, а он всё никак не мог решиться –
повторить излюбленный сценарий или, решительно подхватив девушку на
руки, двинуться к спальне. Его сомнения разрешились неожиданно:
-
Тест на интеллектуальный уровень?! Витольд, а можно?.. – Олечка
нерешительно тронула его руку тонкими пальцами будущего хирурга и
просительно улыбнулась.
- Конечно, - Витольд вздохнул, - я пока приготовлю закуски…
- Договорились! – Олечка решительно уселась в широкое кожаное кресло.
Через тридцать минут из кабинета донеслось радостное «ура». Витольд
снова улыбнулся своим радужным мыслям (хорошо, что заглянул в душ,
прежде чем заняться кулинарными изысками) и оглядел заполненный
тарелочками поднос. Канапе с бужениной и огурцом на тонких чуть
обжаренных гренках, легкая закуска из брынзы, оливки и кусочка
консервированного ананаса на шпажках, душистые пучки кинзы и кудрявой
петрушки на сочных пластинках карпаччо. Он поставил на поднос бутылку
уже «подышавшего» лёгкого вина и пару бокалов из тонкого прозрачного
стекла.
- Вас можно поздравить, Олечка? – Витольд с удовольствием
разглядывал счастливое лицо девушки, показывающей ему распечатанные
результаты теста, - Сто сорок три, прекрасный результат! – он поставил
поднос на стол, - Вы так же умны, как и красивы…
Олечка подошла к
нему и несмело обвила его шею руками. Дразнящее-томительные секунды
поцелуя заставили Витольда вздыбиться желанием. До пульсирующего стука
в висках, до головокружения. Он всё сильнее вжимался в её плоский живот
разрывающимся от напряжения членом…
- Я в душ я быстро! – пискнула
Ольга, вырываясь из его объятий. Чуть ли не бегом он провёл её через
спальню в залитую желтоватым светом ламп ванную.
Витольд скинул
лёгкий домашний костюм и лёг под тонкую простыню, вытянувшись и заложив
руки за голову. Прислушиваясь к звукам льющейся воды, он чувствовал
нарастающее возбуждение. Тишина, шорох полотенец – он замер, предвкушая
её появление. Одновременно с щелчком выключателя открылась дверь. В
призрачном свете фонарей, чуть пробивающемся сквозь шёлковые портьеры,
он увидел абрис её тела – тонкий силуэт, плавно движущийся к постели.
Он приподнялся, оперевшись на локоть, и с волнением впитывал в себя
каждое её движение. К чувственному восприятию примешивалось ещё
какое-то странное, недоступное пониманию ощущение… Она легла рядом,
поверх простыни. Странное ощущение вновь охватило его, Витольд
потянулся к ночнику.
Приглушённый свет упал на нежное лицо Оленьки,
окружил тёплым сиянием её небольшую грудь с напрягшимися тёмными
сосками. Она раздвинула ноги, принимая позу готовности, и на внутреннюю
сторону её разведённых в стороны атласно-белых бёдер неспешно легли
соразмерные его ладоням кругляши розово-коричневых половых губ.
Витольд почувствовал, как опадает его член и оторопело прошептал: "Привет, Чебурашка…"
© ГаццкайаВетьмо
|
