- А еще – Вовчанга меланхолично пережевывал рыбью голову – еще доктор
сказал, что если чота там у него не получится – он и яичко мое
подрежет, левое.
В розовых Вовчанговых глазах блеснули слезы.
Я осторожно под столом пересчитал свои яйца.
Митюня вздохнул и разлил по полной.
*
У
Вовчанги в яйце завелась киста, какой-то сложной формы. Современная
медицина долго изучала ее путем пальпации (доктор Ефремова, 2 эрекции),
ультра-звукового исследования (доктор Якимова, 1 полуэрекция, вялая), и
наконец вынесла вердикт устами сурового седоусого врача-хирурга
Петрова. Тут обошлось без поднятия письки, чему измученный стыдом
Вовчанга был несказанно рад. Ну собственно, до самого оглашения
вердикта он и радовался.
- Ну что блять – сказал Петров – в
понедельник ложись нахуй в стационар, во вторник вырежем твою кисту
впизду. Гы-гы. Кисту-впризду. Гы-гы-гы.
- А яйцо не заденете? – Вовчанга с недоверием разглядывал пустую водочную бутылку в мусорной корзине возле стола эскулапа.
-
Да хуй знает, постараемся. Нетрадиционной, видишь ли, формы киста твоя.
Ебучая она, Вова, сильно ебучая. Ебучая как – доктор пошарил глазами по
кабинету и уперся в плакат с человеческим скелетом – как смерть сама
она ебучая! Да ты не ссы, - Петров ободряюще оскалился - второе-то яйцо
в порядке у тебя! Поживешь еще, Вова! Все, пиздуй давай. Следующий!
*
И
вот мы сидели в кабаке и на пару с Митюней психически терапевтировали
страдающего Вовчангу. И надо сказать, заметно в это преуспели, проведя
пациента от испуганной растерянности (литр водки) через страх и панику
(еще ноль-семь) к состоянию лютой черной безысходности (по два пива и
еще ноль-три водки).
- Ох отсекут мне послезавтра яйку-то, сердцем чую – отсекут.
Он уронил голову на кулаки и скорбно мотал ею из стороны в сторону.
-
Да хуле ты, Вовчанга! – Митюня разлил еще и как бы мимоходом добавил
водки в вовчангово пиво – у тя и так двое детей, нахуя больше-то!
- Правильно – поддержал его я – лишь бы хуй стоял. Хуй, Вовчанга, встанет на одном яйце или нет? Доктор что сказал?
- Доктор пьющий – глухо отозвался тот – Яйки мои, яйки.
-
А-а-а – понимающе протянул я. И пошел ссать. Время у писсуара коротал,
представляя Вовчангу на деревянной ноге, с железным крюком вместо руки,
стеклянным глазом и силиконовым яйцом в штанах.
Вернувшись в приподнятом настроении к столу, я обнаружил за ним Митюню, медитирующего над свекольным салатом.
- Митюня! Митюня! – я помахал руками перед ним – накопилось два вопроса.
- Валяй вопросы – Митюня воспрял.
- Первый. Где ты спиздил эту нездоровую хуйню?- я ткнул пальцем в салат – Второй. Где однояйцевый?
Потекли,
как пишут в художественной литературе, минуты ожидания. Митюня шевелил
бровями, моргал разными глазами по очереди, пытался пару раз залипнуть
и наконец решительно произнес:
- Затрудняюсь с ответами по обоим пунктам.
Мобила Вовчанги мирно лежала на столике. В гардеробе куртки его не оказалось.
*
Бог
пьянства и блудняка нас не оставил. Опрос таксиста, дежурящего снаружи
у кабака, показал, что Пьяный Щетинистый Мудак, Похожий На Хорька
действительно покинул заведение общепита несколько минут назад и
пытался на данном таксомоторе отчалить в сторону реки, суля водиле
пятьдесят рублей. Был послан на хуй, и причем пешком. Пытался вступить
в физический конфликт с таксистом. Был вежливо выпровожден за дверь. Но
уверенности своей не растерял, пересек проезжую часть, остановил экипаж
и таки отбыл, растворившись в красных стоп-сигналах попутных
автомобилей.
- Так бля. Ты, подонок, отпиздил и выкинул на мороз
помощника кандидата в депутаты Госдумы – заливисто запиздел я,
усаживаясь на штурманское седло – Давай теперь вези нас к той реке, да
поторапливайся!
- Вези, голуба – нежно прохрипел с заднего сиденья Митюня – будет тебе кровавый стольник.
Шофер
ударил по педалям и мы понеслись по ночным пробкам к великой русской
реке. В дороге мы с таксистом ожесточенно спорили за нанотехнологии, а
Митюня под этот шум технично и беспалева нарыгал в матерчатый карман за
сиденьем водителя. Так, каждый по-своему коротая время, мы и доехали до
съезда к реке.
- Этот вроде, так и не узнать ни хуя – показал таксист куда-то вперед рукой.
- Бля-а-а – протянул Митюня.
- Сука нахуй – выдохнул я – Митюня, резко бежим! – и водиле – Жди!
На
белом ледяно-снежном покрытии реки чернела полынья, с сооруженной на
Крещение купелью, со ступеньками, перилами и прочей хуйней. Наверное
тут по утрам резвятся моржи. Но сейчас моржей не было. Зато был
Вовчанга. Голый Вовчанга. Голый Вовчанга по колено в воде. Голый
Вовчанга по колено в ледяной январской воде.
- Прощай, тестикула моя! – истошно завопил он и резко шагнул вниз по ступенькам, погрузившись в воду по пояс.
- Чо он делает, блять?! – на бегу охуевал Митюня.
-
Прощай, ресурс детишек мой невосполнимый! – Вовчанга подпрыгнул в воде,
показав на миг над водой жопу, и погрузился в пучину теперь по грудь.
- Блядь, Митюня! – заорал неожиданным фальцетом я – Знаю я эти его подъебоны! Давай хватай его и тащи на сушу! А то уйдет!
- Куда уйдет? – Митюня трепетал.
- В Астрахань. По дну!
Мы добежали до купели.
- Ох вы яйки мои, яюшечки! – причитал в воде пациент.
- Вовчанга-а – Ласковым голосом позвал его Митюня - А, Вовчанга. Выходи на берег, сучок. Хуже будет.
Я
вцепился в край перил, нагнулся над водой и протянул Вовчанге руку. Он
обернулся, туманным взором обвел нас, улыбнулся, поднялся на две
ступеньки, и взял меня за руку своей ледяной ладошкой. И стал вместе с
моей рукой пятиться в воду.
- А-а-а!!! - заорал я – А-а-а!!! Гаси его, суку! Гаси нахуй! А-а-а!!!
Ботинки мои скользили на самом краю воды.
Митюня
заметался по берегу, потом замер на секунду, и с криком "Пездища!"
шагнул в воду и одним точным щелчком въебал Вовчанге в левое око.
Вовчанга как-то сразу заснул, был подхвачен, вытащен на лед и уложен на
него же. Повисла тишина, оттеняемая звуком отъезжающего от греха
подальше таксиста.
- И чо делать теперь? – Митюня смотрел то на
свои мокрые башмаки, то на лежащего Вовчангу – Может утопим его нахуй и
по домам пойдем?
- Нет. Его топить бесполезно, один хуй не утонет. Давай облачать его в одежду, а потом вызовем нам новое такси.
Одеть
вырубленного гандона оказалось делом не из легких. Скользким бля говном
оказался наш пьяный друг. И как раз на финальной стадии, когда мы
натягивали на него ботинки, берег реки осветили проблесковые огни
патрульного уазика.
*
- Бля-а-а… Где мы?
- Мы в камере, Вовчанга.
- В обезьяннике сука.
- Бля-а-а… А за что? Чо было-то?
- Есть подозрение что мы тебя ограбить хотели.
- И сука походу растлить.
- Бля-а-а… А чего у меня рубашка мокрая? Я облевался что ли?
- Нет, Вовчанга. Ты купался.
- В крещенской сука купели.
- Бля-а-а… А зачем вы меня туда привезли?
- Ты сам туда поехал, контрацептив бэушный.
- С невосполнимым сука ресурсом прощался.
*
На пороге РОВД Вовчанга набрал номер жены. Грустно помолчав минуты три-четыре, он произнес наконец слабым голосом:
- Дорогая, я домой заезжать не буду, я в больницу прямо из милиции проеду.
© я бля
|
