Давно это было, лет пятнадцать назад. Жизнь семейная давно дала трещину. Трещина была большая, хорошая, подползёшь к краю, заглянешь вниз – дух захватывает, аж пиздец. Ну, это я так, для красного словца, в самом деле мне на эту семейную жизнь давно уже было похер. А тут вдруг родной завод дал мне путёвку в санаторий города Зеленогорск с гордым названием «Северная Ривьера». Обижать родной завод отказом я не стал, загрузил в машину лыжи, сумку со шмотками, жена в виде подъёбки подложила пачку презервативов, и поехал поправлять здоровье. Первый день я в усмерть накатался на лыжах, вечером шарнул стакан и завалился спать. Утром проснулся свежим, бодрым и готовым к половым приключениям. Побрился, помылся, смазался какой-то гнусной подделкой французского одеколона и направился на завтрак, фальшиво насвистывая любимую песню Аллы Пугачёвой «..Я так хочу, я всё лето не кончала…».
Войдя в столовую походкой пеликана, я начал важно оглядывать сидящих за столами женщин. Все женщины были моложавы, приветливо мне улыбались и совсем не выглядели на свои 60-70 лет. В общем, ноги мои подкосились, голова закружилась, и я плюхнулся за первый попавшийся стол. Как оказалось, плюхнулся весьма удачно – за столом сидела единственная на весь зал особа женского пола лет тридцати. По бокам от неё сидели два занюханных плейбоя лет эдак под шестьдесят, которые взглянули на меня с явной укоризной.
- Молодой человек, Вы бы подошли к администратору, он вас куда-нибудь посадит, а тут мы ожидаем ... Фтыкать дальше »

Четвертый рассказ серии «Василий Семеныч и другие. Похабные рассказы». Предыдущие части называются: «Впечатлительный», «Пятьсот веселый» и «Пчелы и минометы».

— Отъёбся! — на втором слоге голос Василия Семеныча упал тяжело, как топор, после короткого замаха.
— Как… отъёбся? – прошептал Ромка. – Почему отъёбся?
— А так...., — сверля Ромку cуровым взглядом объявил Семеныч. — Теперь все. Не будешь больше.
— Так ведь я… второй раз только, — признался мой приятель. В его глазах стояли слезы.

— Иные и того не успевают. Не поебавшись дохнут, — заметил Семеныч. — Так что там доктор сказал? Чесотка?
— Норвежская, — простонал Ромка. – Я говорю ему: «Может, я в душевой подцепил?» А он лыбится: «Нет, это зепепепепе». «Какое такое зепепепепепепе?» спрашиваю, – Ромка запутался в одинаковых слогах. — А он: «ЗПППП, молодой человек, — это заболевание, передающееся преимущественно половым путем». И ржет. Приколист, блин. Мазь вон выписал. Серную...
— Ну ка, дай посмотреть. – Семеныч протянул руку. – Тьфу, бля, ну и вонь! Ладно, паря, не ссы. Хуйня все это.
— А почему вы говорите «отъебся?»
— Шучу я. Мне тожетак говорили. Дважды. А я вон до сих пор иногда..., — Семеныч разгладил усы.
— А кто вам, дядя Василий, так говорил? – заинтересоваля я. – Расскажите!
— Да были люди… в белых халатах, — хмыкнул Василий Семеныч. – Ладно, так и быть, слушайте сюда, салабоны...

Когда Офелия моя померла, заскучал я, паря. Пить ста ... Фтыкать дальше »

ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОСТА...

На часах был полдень. Мы с Ершовой сидели и пили. Она чай, а я коньяк. Спизженный по случаю из папиной заначки под шкафом.
На часах был полдень. А пить мы с Ершовой начали тоже в двенадцать. Только ночи. И последние три часа пили мы молча.
- Экий пидорас. – Я решила нарушить тишину, ибо чувствовала, что за минувшие сто восемьдесят минут мы с Юлькой расплодили батальон конной милиции.
- Экий, действительно. – Подтвердила Ершова, и похлопала себя по животу: — Слушай, я уже четыре литра чая выдула, а ты всё ещё к консенсусу не пришла.
- Не пойду я к твоему консенсусу. – Я машинально пригубила свой стакан, потому что коньяк в общем-то кончился ещё в шесть утра, второй бутылки не было, а чаю не хотелось. – Грех это, Ершова.
- Грех, Лида, это жену больную бросать. С дитём малым! – Повысила голос Юлька, а я спросила:
- Почему больную?
- Да потому что только больная на голову баба, когда её муж бросает, двенадцать часов подряд ебёт мне мозг на тему «Как вернуть эту паскудину?», а советов моих слушать не желает! – Закричала Ершова, и схватила меня за шкирку: — Собирайся, брошенка. Это твой единственный шанс.

Вовка бросил меня месяц назад, и возвращаться упорно не желал. Собственно, лично мне он не особо-то был и нужен. Разве что зарплаты его жалко было, и пиписьки вот такущей. А больше в Вовке ничего хорошего и не было. Но ребёнок по нему скучал, а сыну я никогда ни в чём не отказывала. На уговоры и лесть Вовка не поддавался, а в от ... Фтыкать дальше »

Поскольку СССР был страной закрытого типа, то достоверная нфомацияпредавалась непосредственно людьми друг другу. Проще говоря ОДНА БАБА СКАЗАЛА. В процессе передачи, информация менялась до неузнаваемости и обростала такими чудовищными подробностями, что волосы становятся дыбом. Хочу предложить подборку подобных советских легенд.

1. Метро. Двери вот-вот закроются. Интеллигентный человек - в галстуке, непременная деталь - в последнюю секунду хочет войти, двери закрываются, при этом его голова уже в вагоне, оказывается зажатой между дверьми, а остальное туловище - на перроне. Человек грустно смотрит на сидящих, потом говорит в наступившей тишине: - Пиздец, отъездился в метро!

2. Бочка с квасом. Бочка с квасом перевернулась (в аварии, обычно) - и там на дне, были гигантские опарыши (вариант: ленточные глисты, другой вариант - труп).

3. Иностранцы-вредители. Иностранные туристы дают советским детям конфеты (вариант: жевачку), зараженную туберкулёзом или сифилисом (вариант: нашпигованные иголками или кусочками бритвенных лезвий, еще вариант экзотичнее: китовый ус. Вместо иностранцев могут быть зэки - и они разбрасывают на детских площадках бинты с туберкулёзной мокротой.
Вообще любопытный ряд фольклорных врагов советского народа получается: иностранцы и зэки.

3-1. Иностранцы продают фарцовщикам джинсы, зараженные сифилисом. А те продают их ничего не подозревающим совгражданам.
В догонку к джинсам - там не сифилис, а пакетик с типа блохами (вшами ... Фтыкать дальше »