***
И вот пока я так сидел с закрытыми глазами и ждал, пока закипит мой котелок, мне вдруг как стрельнет в голову чем-то светлым. Детство вспомнилось.
Нам по лет тринадцать, мы ходили на рыбалку, на «сухой лиман». Карасей там было видимо-невидимо. Лиман этот опреснили одно время, разделили на две части. Одну часть превратили в очень даже цивильный водоём, а вторую оставили высыхать. Вот на ту, еле живую часть лимана мы и ходили. Ночью. Потому что в августе ночью хорошо, бывает даже прохладно. А путь не близкий, добрых два часа шустрым ходом. Хотя шли мы настолько шумно и весело, что времени этого даже не замечали, и вот, за несколько часов до рассвета, мы уже на лимане.

Очень тихо там всегда было. Лиман, он словно блюдце с тёплым чаем на бабушкиной кухне. Далеко, на той стороне, слышно было как потрескивает костёр, рыбаки о чём-то судачат. Звёзд несметное количество, можешь на небе ими любоваться или в отражении лимана. Камыш не шевельнётся даже. До рассвета мы старались не нарушать всей этой красоты, тихонько таскали карасиков, уничтожали припасы, которые нам родители с собой снарядили. А с первыми лучами солнца мы с рыбалкой закруглялись и начинался обычный дурдом - визги, истерики, крики, купания, грязевые бойни. Воды в лимане было ну максимум на сантиметров пятнадцать, всё остальное ил, так что там было где и чем развернуться.

Я не знаю, почему так получалось, но домой мы собирались всегда к тому времени, когда солнце вот-вот подойдёт к зениту. Чумазые, довольные, голодные мы выдвигались в сторону дома. И вот тут-то вся прелесть нашей рыбалки таяла как медуза на берегу. Вода, естественно, у нас давно закончилась, а накопившаяся за ночь усталость плюс рыба в садках начинают тянуть в сторону от дороги. Но там тоже ловить нечего! Солнце уже в зените и жарит нас беспощадно, а мы ещё и десяти минут не прошли. Во рту сухо – не плюнешь, до воды два часа топать. Но это если ночью идти, сейчас наш путь растянется на часа четыре минимум. Под деревьями тени нет, солнце листьев просто не замечает!
Через полчаса я смотрю на рыбу в садке, а там тарань деревянная. Мы всё меньше разговариваем, уже точно никто не смеётся. Ещё через час хочется выкинуть всё, что мешает идти – рыбу, вещи. Мы похожи на заблудившихся в пустыне. Шаркая ногами, мы поднимаем за собой клубы серой пыли. Всё небо приобретает желтоватый оттенок. Словно солнце повсюду. Высохшие поля пшеницы дополняют этот эффект. Наша процессия растягивается, кто-то далеко впереди, кто-то всё больше отстаёт.

Когда казалось, легче просто упасть включался автопилот, который тащил в сторону дома. Только у Миши он никогда не включался, всю дорогу у него хватало сил идти последним и кричать, чтобы его подождали. Где только силы он находил?

Когда городские высотки становились вполне обозримыми, мы ускорялись. Но не дома были тому причиной. Там, где начинался частный сектор, нас ждал колодец. Обессиленные, мы теперь наоборот ускоряли шаг, кто-то даже бежать пытался, что быть первым. Вон там, за полуразваленным, одноэтажным домом, под кроной старого большого тополя, нас ждало спасение.

***
Его тяжело было назвать колодцем, просто яма, рядом дырявое ведро на ржавой цепи. Ведро успевало опустеть на половину пока поднималось . Но мы этого не замечали , напившись мы выливали на себя ведро за ведром. Обливались, о чём-то смеялись, кричали. Возле колодца было свежо и зелено. Такое себе холодное Мохито без льда.
Остыв, мы шли домой, как ни в чём не бывало, готовые к новым свершениям. Наш двор был уже в пятнадцати минутах. Нам предстояло разбежаться по домам, покушать, немного вздремнуть, а затем снова собраться во дворе и решить какое приключение нас ждёт следующим. И только засохшие караси в садках помнили пережитый нами ужас.

©Chiko